В последнее время, во многом с подачи средств массовой информации, исламский мир стал ассоциироваться с терроризмом, хотя на самом деле мусульманское учение не одобряет кровопролитие, а слово «ислам», как утверждают учёные-теологи, происходит от арабского «силм», что означает «мир и спокойствие».

Чем чаще я бываю в командировках на Северном Кавказе, особенно в Чечне и Дагестане,  тем сильнее желание узнать, как на самом деле живут и каких взглядов придерживаются  люди в этих республиках, что они думают о войне и бандподполье, насколько сегодня сильны вековые кавказские традиции и чего не хватает горцам для благополучия.

 

В частях Внутренних войск на юге России служит довольно много чеченцев и представителей народов Дагестана. С одним из таких военнослужащих мне удалось завести откровенный разговор о жизни, семье, службе и родине.  Назовём его Апти Арса (имя изменено), 35 лет. По званию – прапорщик, по образованию – пчеловод, по национальности – чеченец.

О выборе пути:

«В семье нас было шестеро братьев и сестра. Родились и выросли в Ставропольском крае. Там я окончил школу и техникум, получив одну из самых мирных специальностей – пчеловод. В начале 90-х родители решили переехать на родину, в Чечню. В нашем селе работы по специальности для меня не нашлось, записался на курсы бухгалтеров, правда, диплом получить так и не успел - началась война. Работать приходилось, где придётся: вулканизатором в пункте шиномонтажа, плотником и водителем в детском приюте, заведующим магазином, управляющим кирпичного завода…

На службу по контракту меня сагитировали друзья, замолвили словечко перед командиром, мол, надёжный парень, не подведёт. О своём  решении служить я ещё ни разу не пожалел: да, это работа с риском для жизни, но зато я знаю, что нужен моему народу, я берегу его семейный очаг, я знаю, что моя жена и дети уважают мой выбор, я уверен, что, если …, то в беде и горе им помогут мои боевые товарищи, а, если у нас праздник, то мы его отметим вместе ».

О семье:

«Когда мне исполнилось 25 лет, мама стала уговаривать меня жениться. По нашим традициям, младшие братья не могут обзавестись своими семьями, пока не женится старший брат. Я, честно говоря, ещё не был готов к семейной жизни, но отбиться от настойчивых родственников и друзей не представлялось возможным. Товарищи познакомили меня с девушкой из соседнего села. Она мне понравилась. Стали встречаться.

У нас принято так: я назначаю свидание своей невесте, определяем место встречи, я прихожу в сопровождении братьев или друзей, она – с сестрами или подругами. На свидании наши спутники отходят на несколько шагов,  давая нам возможность, немного друг с другом поговорить.

Оставаться наедине жениху и невесте не позволяют правила приличия. С моей будущей женой мы общались долго –  полгода (для меня это было почти как вечность). Свадьбу сыграли довольно скромно – за два праздничных дня нас пришли поздравить всего около двухсот человек. Из-за войны людям было не до веселья, многие наши соседи носили траур…

В ЗАГСе мы  тогда не расписались. У нас эта процедура не считается обязательной. Гораздо важнее обряд, который совершает мулла. Официально зарегистрировались только через два года после свадьбы, когда родился первый сын. С супругой  мы уже одиннадцать лет вместе, воспитываем четверых детей.  Она – моя первая и единственная жена. Наши традиции позволяют иметь и двух жён, и трёх, и четырёх. Многие мужчины за многожёнство, но мне, если, честно, кроме моей, одной моей единственной, никто не нужен (сказать ей об этом могу только Вам)».

О войне:

«Война принесла нашей семье много горя. Когда мы переехали на родину и только-только построили дом, началась первая чеченская кампания. В ходе боевых действий многие соседи остались без крова, наш дом уцелел, но сильно покосился, по стенам поползли трещины… Шла война, нам некуда было ехать, поэтому жили, довольствуясь теми маленькими радостями, которые ещё способна была давать эта земля.  Не было ни толковой работы, ни элементарного досуга для молодёжи. Мои старшие братья любили ходить в лес: подышать чистым воздухом, полюбоваться горными реками, устроить пикник или просто собирать грибы и орехи.  Они оба погибли. Подорвались на минах во время вот таких мирных прогулок. Один – в первую войну, другой – во вторую…

Чеченцев, как известно, в армию тогда не призывали, а нам,  очень хотелось служить. Ещё в советское время, на которое пришлось наше детство и юность, мальчишкам внушали – настоящий мужчина должен отслужить в армии. Я и мои сверстники были крепкими спортивными пацанами, занимались рукопашным боем, как и всем горцам, нам нравилось оружие.

И вот по селу стали распространяться слухи, что в окрестных лесах организованы военно-полевые лагеря для обучения молодёжи военному делу. Мы все воодушевились – наконец, займёмся настоящим мужским делом!.. Некоторые знакомые ребята тут же согласились. Больше дома их никто не видел. Нам же никто не объяснял тогда, что это за полевые лагеря.

Никакой разъяснительно работы среди населения не велось, мы были в полном неведении.  Как позднее оказалось, под руководством Хаттаба там готовили боевиков. И я чуть было сам не угодил в один из таких лагерей. Спасибо отцу, который в ответ на моё пылкое желание пойти в «учебку» освоить «военное ремесло» сказал так: «Если ты искренне решил сделать такой шаг, у меня вряд ли получиться тебя переубедить. Прошу только об одном – если уйдёшь в лес, оставь мою фамилию». Эти слова отца меня насторожили и остановили».

О ваххабизме.

Настоящего ваххабита я сразу же узнаю по внешнему виду. Они подворачивают брюки, чтобы край одежды не касался земли и не пачкался. Они носят бороду,  как правило, без усов – опять же из соображений гигиены. Они не терпят ругательств в своём присутствии. Вроде бы получается, что они вовсе и не отрицательные герои. Кроме одного «но»: ислам – это религия созидания, а ваххабиты приносят хаос и разрушения.

В Дагестане ваххабизм – преобладающая сила, которая пронизала все уровни управления. Простые люди боятся ваххабитов, потому что у них большие деньги и большая власть. А откуда деньги? Зачастую огромные суммы они вымогают у местных предпринимателей. Приходят и заявляют:

- Ты торгуешь харамом, то есть запрещенным товаром, например, алкоголем и сигаретами. Плати штраф.

Получается, что разрешение на продажу «харама» можно купить. Это как-то совсем не вписывается в нормы ислама.

В нашем селе в конце 90-х тоже процветал ваххабизм. В свои ряды ваххабиты заманивали молодых людей в первую очередь деньгами. Многие наши сверстники, пополнившие ряды представителей радикального ислама, ездили по селу на дорогих машинах, ни в чём не нуждались. Другим тоже хотелось так жить, и они зачастую делали выбор в пользу материального благополучия».

О традициях:

«Традиции предков сильны у чеченцев и по сей день. Я служу в воинской части, где все без исключения мусульмане, поэтому командование корректирует распорядок дня с учётом религиозных правил. Например, в священный месяц Рамадан столовая работает до рассвета и после заката. Ведь на протяжении всего светового дня мусульманам во время поста нельзя ни есть, ни пить. Тяжело приходится тем, кто выезжает на выполнение служебно-боевых задач.

Сберечь силы им помогает лишь тень и лесная прохлада. По пятницам в батальонной мечети проводится обеденный намаз.

Считается, что любую веру можно обратить в ислам, но не наоборот. Вот почему жениться чеченцу на русской можно, а чеченке выйти замуж за русского нельзя. Конечно, русская девушка, выходя замуж за чеченца должна принять ислам. В нашем селе живут две таких семьи. Конечно, родственники жениха не сразу соглашаются на такой брак. Семейные размолвки длятся порой десятилетиями. Знаю случай, когда отец 15 лет не общался с родным сыном из-за его женитьбы и только перед смертью простил его.

Дома все мы говорим по-чеченски. Дети начинают учить русский язык только в школе. И хотя официально установлено, что все уроки должны идти на русском, на практике это далеко не так. Моим детям проще – они каждое лето проводят у родственников в Ставрополе, где, конечно же, говорят по-русски.

Что ещё рассказать о традициях? Вы, наверное, заметили, что практически каждый чеченец носит серебряный перстень. Это тоже традиция. Считается, что серебро – это символ мужской силы, и носить такой перстень полезно для здоровья. А золото у нас только для женщин».

О Чечне:

«При слове Чечня большинство россиян невольно вздрагивает. Оно для них означает войну, убийства, взрывы и похищение людей. На человека, собравшегося в Чечню, скажем, в отпуск, посмотрят, скорее всего, как на сумасшедшего…  Нам, простым чеченцам, очень больно и обидно, что у россиян по-прежнему бытует такое мнение. Хотя на самом деле здесь сейчас куда спокойнее, чем в той же Москве: по улицам Грозного можно идти глубоким вечером, совершенно не опасаясь, что будешь избит или обворован. Сведены к минимуму угоны автотранспорта. На улицах чисто и красиво.  А видели ли вы, какие курорты строятся в горах. Не верьте тому, что про нас рассказывают по телевизору, лучше приезжайте сами – мы всегда рады гостям».

Репортаж Юлии Афанасьевой из Чечни

< Предыдущая		Следующая >