Молодежь и Чистый Интернет

Пропаганда алкоголизма и наркомании, терроризм и экстремизм, детская порнография, мошенничество, насилие - мы против этого в Интернете и в жизни!

Опрос: Терроризм

Какая причина по Вашему мнению является главной в возникновении и развитии международного терроризма?
 

Ссылки на сайты борьбы с терроризмом

ИДЕОЛОГИЧЕСКИЕ ПРОБЛЕМЫ МЕЖДУНАРОДНОГО ТЕРРОРИЗМА (часть II, или философия терроризма, для исследователей и научного анализа)

Печать
Рейтинг пользователей: / 0
ХудшийЛучший 

Юрген Хабермас активно использует постмодернистские смыслы и понятия, стремясь представить терроризм как явление модерна и избегая при этом постмодернистских коннотаций. Он считает, что постмодерн в своем отрицании и неприятии философского модерна вовсе не выходит за его понятийные границы, так как дискурс модерна одновременно является и его собственным контрдискурсом, развивая уже содержащиеся в модерне альтернативные варианты освещения и осмысления.

Таким образом, вслед за традиционалистским (неоконсерваторским) подходом, Хабермас приходит к альтернативе решений проблемы терроризма: либо через столкновение, либо через коммуникацию (рациональность).

Модернистской оценке событий «11 сентября» и феномена «терроризма» Юргена Хабермаса противоположны концепции французских, американских и отечественных исследователей-постмодернистов.

Так французский философ-постструктуралист Жан Бодрийяр интерпретирует «терроризм» как средство противодействия тоталитарному и террористическому миру симулякров, воплощенному в Западе (и прежде всего в США, в «American way of life»), через символический дар-вызов средствами самоубийства и жертвоприношения. «Откликом на смерть может стать только смерть. Вызов обладает смертоносной эффективностью. Чтобы принять вызов, система может только умереть в ответ, развалиться» [Бодрийяр, Ж. Символический обмен и смерть. – М. : Добросвет, 2000. – 387 с. 100-101, 97-99, 288]. При этом Бодрийяр подчеркивает непрагматический характер террористического противодействия, отмечая именно непрагматизм, т.е. включение механизма «дара» в качестве альтернативного языка прагматическому, рационально-расчетливому гуманизму Запада.

Вместе с Бодрийяром подобной постмодернистской терминологией в описании «глобального терроризма» пользуются и другие философы постмодерна. Они отмечают такие качества как анонимность и бессубъектность террористов, сетевую, ризоматическую структуру организации, активное использование технологий и технонауки, интенсивное взаимодействие со СМИ и виртуальную сторону акций и политических действий, экономическую востребованность и продаваемость и т.д.

Так, например, Х. Хофмайстер предлагает рассматривать феномен терроризма через призму теории террористической войны [Хофмайстер, Х. Теория террористической войны // Homo philosophans. Сборник к 60-летию проф. К.А. Сергеева. Вып. 12. – СПб. : Санкт-Петербургское философское общество, 2002. – С. 439-452.]. Традиционная теория войны интерпретирует войну как форму осуществления власти, как продолжение политики другими средствами. Если же власть (политика) бессильна, то сила переходит к военным.

В основе террористической войны лежит принцип устрашения, и такая война проявляется как бессилие и неспособность вести войну, как со стороны политической власти, так и со стороны военных. Террористическая война не привязана к политическому как к своему основанию и выступает под знаком игры. Для террориста текущая жизнь лишена ценности и серьезности, смерть воспринимается как путь к истинной жизни. Игровой мир – мир видимости, мир нереальности, фантазий или симуляции, мир обмана и маскировки. Бессилие террористов (их единственная оставшаяся сила – их жизнь) оборачивается благодаря СМИ их силой.

Таким образом, террористическая война – это проявление бессилия как силы.

Постмодернизм вновь возвращает нас к традиционному видению мира в рамках бинарных оппозиций и «символического обмена», т.е. теории кросскультурной коммуникации. Однако в отличие от модернизма, легитимирующего Запад с его воинствующим гуманизмом или тоталитарной рациональностью, постмодернизм объясняет и легитимирует поступки террористов, в которых человек пытается прорваться к (сакральной) реальности через вызовы глобализации, симулякры и гиперреальность. Тем не менее, рекомендаций по решению указанных проблем постмодернизм не дает.

Феномен терроризма в XXI веке предполагает два возможных решения.

Первое – это диалог. Столкновение цивилизаций, культуркампф провоцирует активный поиск сближения различных групп населения как внутри исламского мира с Западом и Севером, так и внутри западного сообщества с мусульманской культурой. Диалог культур признается исследователями не только теоретико-методологическим приемом по предотвращению возможного столкновения цивилизаций, но и экзистенциальной необходимостью, продиктованной временем. В рамках межкультурного диалога под знаком террористического вызова ключевым становится вопрос: «как можно сосуществовать с террористами, есть ли для этого условия и возможен ли в этих условиях диалог в принципе?» [Штудниц, фон Э.-Й. Диалог культур в мире завтрашнего дня. // Вестник Московской школы политических исследований. – 2002. - № 1 (20). – С. 22-29.].

Ответ, по мнению экспертов, может быть получен при обсуждении следующих двух тем.

Во-первых, поиск и определение общих ценностей, «общего морального минимума». События «11 сентября» показали, что у мира есть общие позиции: в конце концов, всеобщее осуждение терроризма и всеобщее объединение против него. Далее, необходимо воспитание уважения к другой культуре, другим традициям, другому образу жизни, а также к другим формам правопорядка. Кроме того, международному сообществу следует иметь перед собой нормативную цель, основанную на каком-то метафизическом представлении, например: цель продвижения в жизнь либерального гуманизма и гражданского общества.

Во-вторых, политика безопасности. В этом отношении американское правительство, которое в борьбе против терроризма решило создать международную коалицию с участием западных и мусульманских стран, пользуется всеобщей поддержкой. Участие в ней мусульман позволит позиционировать эти действия не как войну между исламом и Западом, а как борьбу против международного терроризма.

Тем не менее, на практике переговоры с террористами ведутся лишь в качестве отвлекающего маневра, необходимого для выработки оптимальной стратегии по их нейтрализации или уничтожению.

Второе решение, которое власти и политики предпочитают выбирать – военное.

Так, правительство Джорджа Буша интерпретировало террористические удары 11 сентября как «объявление войны» Западу и в ответ провозгласило «первую войну XXI века», «войну против терроризма» (см. [«Война против терроризма» - взгляд экспертов. // Вестник Московской школы политических исследований. – 2002. – № 1 (20). –С. 44-48.]).

Однако, как показывает история, подобный метод не всегда действенен. Результатом изначально не однозначной в моральном и правовом отношениях «войны против терроризма» для США стала утрата безусловного статуса нормативного гаранта и оплота демократии: по оценке экспертов и широкой общественности «война против терроризма превратилась в войну против гражданских свобод». Это связано во многом с тем, что не имеющее государственной организации, децентрированное насилие террористов не вписывается в рамки jus ad bellum - принятых социально-политических категорий и правовых норм ведения государственных войн.

Возможно, поэтому в интервью газете “Financial Times” министр национальной безопасности США Дж. Наполитано заявила, что администрация Барака Обамы отказалась от понятия «глобальная война с терроризмом» [FT: США отказались от термина «война с терроризмом» [Электронный ресурс] / Россия в глобальной политике. – 30 июня 2009. – Режим доступа: http://www.globalaffairs.ru/news/11912.html.].

Помимо затруднений в моральном и правовом плане, «война с терроризмом» является неадекватным методом по причине ее излишней идеологизированности, политизированности и мифологизированности. Идеологическая и политическая ангажированность западных и прозападных исследователей и представителей СМИ позволяет формировать некорректные и не отвечающие действительности образы и стереотипы восприятия религиозных, фундаменталистских, националистических, экстремистских и террористических движений. Результатом этого оказываются комплексы ксенофобии и “исламофобии”, дезориентирующие общественное сознание. В качестве примеров можно выделить несколько мифологем «войны с терроризмом»: «события 11 сентября», «Аль-Каида и Усама бен Ладен», «джихад», «исламский фундаментализм».

Трактовка глобального терроризма в терминах концепции С. Хантингтона облегчила возможность оценить террористические удары 11 сентября 2001 года как «объявление войны» Западу, а сами произошедшие события - как беспрецедентный, поворотный пункт «мировой истории», радикально изменившего европейское (и не только) сознание. Споры по поводу «эпохальности событий 9/11» продолжают быть актуальными.

Например, Юрген Хабермас, сопоставляя террористическую атаку 11 сентября с другими событиями всемирного значения: не с Пёрл-Харбором, но с событиями августа 1914 года, объясняет свой «скептицизм» к устоявшейся интерпретации «11 сентября» тем, что «только в ретроспективе мы сможем узнать, было символическое разрушение цитадели капитализма в южном Манхэттене глубокой цезурой, или эта катастрофа всего лишь подтвердила таким бесчеловечно-драматическим способом давно уже осознанную уязвимость нашей сложной цивилизации» ([Хабермас, Ю. Дополитические основы демократического правового государства ? // Хабермас Ю., Ратцингер Й. (Бенедикт XVI). Диалектика секуляризации. О разуме и религии. – М. : Библейско-богословский институт св. апостола Андрея, 2006. – С. 39-76.]).

Далее, обращает на себя внимание присутствие телекамер и СМИ, мгновенно превративших локальное событие в глобальное: «действие развертывалось буквально на глазах у мировой общественности и сделало население всего мира оцепенелыми свидетелями». В качестве третьей новации Хабермас называет неуловимость террористов: они не привязаны к конкретной территории и поэтому с ними практически невозможно бороться.

Признание «Аль-Каиды» и Усамы бен Ладена ответственными за террористические акты 2001 года (и не только) позволяют персонифицировать врага. Во-первых, «создавать оборону против анонимного врага в десять раз дороже», а, во-вторых, это необходимо для ведения войны и для ведения идеологической кампании, направленной на заполнение посткоммунистического вакуума фактическим возвращением к конфронтационной модели: «Западу нужен новый враг, и этим врагом стал сегодня ислам».

Первоначально под джихадом понимались усилия по защите и распространению ислама (см. подробный анализ эволюции понятия джихад: [Баширов, Л. А. Ислам в контексте этнополитических процессов в современной России // Государство, религия, церковь в России и за рубежом. - 2009. - № 1. - С. 217-227.]).

Тем не менее, чаще всего это понятие переводится как “священная война”, “война за веру”. Три из мазхабов (школ), за исключением ханифитского, считают джихад чем-то обязательным лишь в случае, если выполняются определенные условия, а именно: военные действия начинают неверные и есть обоснованная надежда на успех сторонников ислама. Со временем, у суфиев понятие джихада одухотворилось, его стали понимать как внутреннее самоусовершенствование на пути к Аллаху. Возникло также представление о четырех типах джихада: сердца (борьба с собственными дурными наклонностями), языка (повеление благого и запрет дурного), руки (принятие дисциплинарных мер в отношении нарушителей норм нравственности и преступников) и меча (вооруженная борьба с неверными). Однако радикальные исламисты трактуют джихад однозначно в политическом ключе - как вооруженную борьбу с целью распространения и утверждения ислама во всем мире, установления исламского государства.

Позиция, связывающая в единое смысловое поле исламское религиозное возрождение, исламизм, экстремизм, терроризм и фундаментализм, достаточно характерна для современных западных критиков, политиков и журналистов, соревнующихся в воздействии на общественное мнение.

Так Р. Пайпс выделяет две причины тесной связи современного терроризма с исламским фундаментализмом: «во-первых, ислам – агрессивная, нетерпимая религия, основатель которой учил, что “неверные” должны погибнуть (правда, его последователи стараются забыть, что это не относилось к “Народу Книги”); во-вторых, исламисты, особенно арабские, располагают сегодня большими деньгами, благодаря доходам от нефти» [Вершбоу, А. Россия, США и вызовы XXI века // Вестник Московской школы политических исследований. – 2002. - № 4 (23). – С. 43-54.]. Критический анализ течений исламского фундаментализма позволяет опровергнуть подобную позицию.

Одной из причин, спровоцировавших установление ангажированного восприятия исламского фундаментализма, является окончание “холодной войны” и идеологического противостояния, служившего базисом биполярного мира. С крахом Советского Союза и утратой коммунизмом своего статуса идеологического антагониста капитализма место “врага Запада” оказалось вакантно. «На него есть претендент – исламский фундаментализм, черпающий силы и в исторической традиции противостояния мусульман и христиан, и в современных противоречиях между бедными странами и “золотым миллиардом”».

Вторая причина - привычка мыслить мир биполярно и встраивание ислама как “врага” в ситуацию противостояния с Западом, получившая теоретическое обоснование в концепции С. Хантингтона о “столкновении цивилизаций”, объясняющей геополитические и экономические конфликты укорененностью в религиозном и культурном контексте.

Еще одной и наиболее значимой причиной, стимулирующей “информационную войну” против исламского фундаментализма (и исламского возрождения в целом) является распознавание Западом в исламской цивилизации потенциального конкурента на создание альтернативного глобализационного проекта и проведение глобализации по «своему образу и подобию» ([Перл, Р. О новом понимании терроризма. // Вестник Московской школы политических исследований. – 2003. - № 4 (27). – С. 44-47.]).

Терроризм все чаще предстает как инструментарий текущей политической борьбы, но не как стихийное порождение некоего «цивилизационного конфликта».

Р. Г. Апресян отмечал, что борьба с терроризмом направлена на доминирование США в мире, на ликвидацию всех неугодных ей политических режимов, прежде всего в исламских странах (см.: [Семедов, С. А. Причины политизации ислама в современном мире. // Государство, религия, церковь в России и за рубежом. – 2009. – № 3. – С. 230-239.].

В качестве вывода можно констатировать, что основным препятствием по решению проблемы терроризма, помимо терминологических и идеологических преград, является также использование разными странами террористической угрозы для решения своих внутренних или внешнеполитических задач.

Николай Янковский, политолог

(окончание)

 

Комментарии (5)Add Comment
0
Терор - ужас
Автор: Неизвестный , 25 Октябрь, 2018
Само слово террор переводиться как устрашение своих политических противников или населения, выражающееся в физическом насилии, вплоть до уничтожения. Террором также называется угроза физической расправы по политическим или каким-либо иным мотивам, либо запугивание с угрозой расправы или убийства. Синонимами слова террор являются насилие, запугивание, устрашение.

Интересно то, что в основном такими вот проделками страдают те, кто свято верит в свою правоту и героическую войну против кого-то или чего-то. То есть, если ты фанатически настроен и хочешь чего-то добиться просто взорви мирных жителей, чтобы привлечь к себе и своим требованиям внимание общественности. Вот примерно так можно и описать таких террористов, которые взрывают самолёты и вокзалы, поезда и посольства. А то, что гибнут ни в чём не повинные люди, такие же жители той страны, даже того же вероисповедания - наплевать. Ведь террорист верит, что он делает благое дело. С одной стороны это парни и девушки с промытыми мозгами.

А с другой стороны - просто куклу в игре психопатов и кровожадных ублюдков. В том числе и секретных служб. Ведь как все понимают, когда нужно отвлечь внимание от внутренней обстановки в стране, то можно и пожертвовать частью населения. Выдав при этом за теракт. Такое собственно очень редко может быть, но всё же может. Секретные службы как и террористы - довольно хитры и вычурны в своих действиях. Ведь как с одной так и с другой стороны очень хорошие стратеги сидят. Но к сожалению, такие вот террористические акты будут выгодны. Не обязательно самим террористам, просто даже противникам какой либо страны, а чем влиятельней страна тем больше у неё противников...
Пожаловаться
Голос -
Голос +
Голоса: +3
0
автору
Автор: аслан , 28 Ноябрь, 2011
статья интересная...
диалог с террористами возможен только при условии , что все требования они (террористы выполнят)
все передовые государства в мире показывают как надо с ними решать эту проблему :
НИКАКИХ ПЕРЕГОВОРОВ - ТОЛЬКО СДАЧА ГОСОРГАНАМ ИЛИ СИЛОВОЙ ВАРИАНТ...
ТИ ЭТО ПРАВИЛЬНО......
Пожаловаться
Голос -
Голос +
Голоса: +5
0
автору
Автор: дервиш , 27 Ноябрь, 2011
"..С крахом Советского Союза и утратой коммунизмом своего статуса идеологического антагониста капитализма место “врага Запада” оказалось вакантно. «На него есть претендент – исламский фундаментализм, черпающий силы и в исторической традиции противостояния мусульман и христиан, и в современных противоречиях между бедными странами и “золотым миллиардом”».... лучше и не скажешь... противоречия между мусульманами и христианами выгодны стране сект - США, впрочем как и сохранения "золотого миллиарда" и нищих стран на планете Земля, что также выгодно американцам...
сша ПОКА доминирует как единственная страна-суппердержава в мире и как страна которая считает, что у неё единственное ьправо карать и миловать.... как империя - америка находится на пике, а может и уже мы будем свидетелями, как эта империя развалится, как и многие другие
браво, автору статьи
Пожаловаться
Голос -
Голос +
Голоса: +5
0
аспиранту
Автор: доцент , 27 Ноябрь, 2011
поучительная статья.. особенно та её часть, где автор пишет о том, что после 9/11 2001 "позволяют персонифицировать врага. Во-первых, «создавать оборону против анонимного врага в десять раз дороже», а, во-вторых, это необходимо для ведения войны и для ведения идеологической кампании, направленной на заполнение посткоммунистического вакуума фактическим возвращением к конфронтационной модели: «Западу нужен новый враг, и этим врагом стал сегодня ислам».
Если вспомнить одно из выступлений В.В.Путина о его оценки т.н. "цветной революции в Ливии" и его ключевое и стратегическое выражение "Запад развязал крестовый поход против ИСЛАМА" то встает на свои места...
Это шаг Запада к разрушению своей империи, как когда-то Римской...
Пожаловаться
Голос -
Голос +
Голоса: +4
0
о решениях феномена терроризма
Автор: аспирант , 26 Ноябрь, 2011
очень информативная статья... непременно некоторые идеи, заложенные в эту стать, я использую для своего научного исследования
весьма интересна мысль автора статьи о феномене терроризма в XXI веке, который предполагает два возможных решения - диалог и военное решение. Это два стратегических подхода по проблем терроризма
ябы рассматривал ещебы и третье - комбинацию из этих двух, ведь страны, образ жизни, философские основы её различны в разных странах нашей планеты
но это мое мнение...
Пожаловаться
Голос -
Голос +
Голоса: +6

Написать комментарий
меньше | больше

busy
Обновлено ( 25.11.2011 20:07 )  
Ты здесь: Главная Проблемы сегодня Терроризм ИДЕОЛОГИЧЕСКИЕ ПРОБЛЕМЫ МЕЖДУНАРОДНОГО ТЕРРОРИЗМА (часть II, или философия терроризма, для исследователей и научного анализа)