В Дагестане, в самом центре Махачкалы, на днях произошли новые взрывы. Есть погибшие и очень много раненых. Однако далеко не во всех СМИ - даже на федеральных каналах, не говоря уже об Интернете - эта новость преподносилась как главная. Между тем, если бы подобная трагедия, не дай бог, случилась в Москве, в Петербурге или любом другом крупном городе некавказской России – естественно, это бы имело совершенно другой резонанс.

Взрывы, убийства, похищения людей на Кавказе уже долгие годы для подавляющего числа населения – вещи привычные, обыденные, никого не удивляющие. С пониманием того, что очередной теракт на Кавказе – дело абсолютно обычное, выросло уже поколение. Чего лукавить? Для большинства русского населения России узнать о теракте в Чечне, Дагестане или Ингушетии (если, конечно, там не погибли военные или омоновцы) - это все равно, что услышать, что в Афганистане талибы напали на колонну американцев, что в Сомали от голода умерли пара сотен негров или что в Японии опять произошло землетрясение.

Более того, в связи с иностранными бедами может быть проявлено куда больше сочувствия. Стоит вспомнить апрельский теракт в минском метро, когда трагедия многими в России была воспринята как наша собственная. И это понятно: большинство русских не разделяют себя и белорусов, в то время как народы Северного Кавказа для нас, несмотря на настойчивые рассуждения о «многонациональности России» - представляются чуждыми. Равно как и в понимании большинства кавказцев, русские – чужие. И именно в этом кроется причина в лучшем случае равнодушия, а в худшем – злорадства в отношении бед друг друга: мол, отлично, чтоб вы там все на воздух взлетели!

В течение многих лет российские власти называют определенный и хорошо заученный набор причин кавказского терроризма. В частности, активность на Кавказе международного подполья исламских радикалов, религиозный фанатизм, экономическую отсталость северокавказских республик, исторические обиды на русских «непокорных, но покоренных народов», ошибки Сталина, ошибки Ельцина. Каждая из перечисленных причин, несомненно, имеет под собой основания и свидетельства: есть финансирование и идейное покровительство из-за рубежа, и страшная безработица, и незабываемые исторические обиды и комплексы.

Можно, конечно, постараться максимально перекрыть финансовую подпитку ваххабитов и пытаться еще больше отлавливать на границах арабов-наемников; можно за миллиарды отстроить суперсовременные горнолыжные курорты и силой заставлять туда ехать людей; можно «ввалить» миллиарды в строительство инфраструктуры (в надежде, что местные царьки разворуют чуть меньше и с риском вызвать зависть и раздражение со стороны русских не менее бедных регионов), можно понастроить мечетей, причем еще и в центральной России (вызвав раздражение православных и неверующих); можно за миллионы накупить легионеров, искусственно создав футбольный суперклуб из Дагестана (и вызвать тем самым ненависть всех остальных болельщиков, которые и без того объявили бойкот кавказским командам); можно покаяться за «преступления режимов» - царского, советского и постсоветского (впрочем, без очевидного шанса быть «прощенными»). Все это можно сделать, однако все эти действия, базирующиеся исключительно на пресловутом «вливании бабла», равно как и повторение мантры о том, что «Россия – исторически многонациональная страна», в которой все должны жить дружно, не смогут изменить реальности.

А реальность, имеющая мало общего с политкорректностью, такова: жители Северокавказских республик в большинстве своем не видят в русских соотечественников; жители остальной России очень часто видят в кавказцах враждебных чужаков. И эти взаимные чувства не выкупить никакими деньгами.

От многих либеральных политиков-мечтателей сейчас часто можно слышать: для нормализации ситуации на Северном Кавказе и для обретения межэтнического спокойствия в стране нужно «всего лишь обеспечить соблюдение закона всеми гражданами России». То есть, нужно «всего лишь», чтобы террористы не взрывались, «всего лишь», чтобы в Москве ножами и пистолетами не убивали болельщиков «Спартака», «всего лишь», чтобы руководители северокавказских регионов не разворовывали федеральные деньги и назначали людей не по родству, а по способностям, «всего лишь», чтобы в городах типа Кондопоги люди вдруг не собирались и не шли громить «черных»… Да и вообще, нам «всего лишь надо», чтобы во всей стране по закону работали суды, полиция, а также чтобы были честные выборы…

Если же вернуться в реальность, то мы сейчас действительно имеем в составе страны территорию, где законы не действуют в гораздо большей степени, чем на всей остальной территории. Но наведение там порядка, подобно тому, как это делалось в 90-х, уже кажется бессмысленным для русского населения и представляется катастрофически опасным для федеральных властей. И в этом смысле, на фоне удручающей динамики на Северном Кавказе, когда терроризм продолжает расползаться и взрывы и убийства стали повседневной реальностью, Москва оказывается в цугцванге.

Думается, что вернуть утраченное духовное единство нам может помочь только реальное осознание угрозы, исходящей от крушения российского геополитического колосса, по сравнению с которым немирный распад Югославии покажется по-европейски цивилизованным разводом...

Виктор Рядовой, студент МГТУ им. Н.Э. Баумана